Конец семидесятых. Жаркое лето. Красноярск. Огромный сибирский город, раскинувшийся на двух берегах могучего Енисея. Тесные полутёмные коридоры старинного здания на проспекте Мира. Нас много. Мы – это первые абитуриенты только что открытого Института искусств. Желающих стать артистами всегда много в Москве, Ленинграде, Свердловске, Ярославле, Ростове, Владивостоке – везде, где есть учебные заведения, готовящие профессиональных актёров. Вне зависимости от географии проблем с набором не существует. Сотни, тысячи молодых, уверенных в собственном таланте готовы без оглядки броситься в эту прекрасную жизнь, где ждут полные залы, аплодисменты, признание.
И что им предупреждения, что актёрская профессия – это, по сути, большая лотерея, где на одну минуту счастья приходятся годы бессонных ночей, адского труда, растоптанных самолюбий, исковерканных судеб. Они готовы на жертвы, они знают – это их мир!
Да, нас было много в то жаркое красноярское лето. Но светло-серые, огромные, серьёзные и как-то по-особенному светящиеся глаза невысокой стройной девушки запоминались сразу. Она не участвовала в наших весёлых абитуриентских разговорах, приходила на очередной экзамен и сразу исчезала, оставаясь загадкой. И только потом я узнал, какой надёжный друг и товарищ Люся Сорокина, обладательница этих удивительных глаз.
«Веришь, если бы мне тогда в Красноярске сказали: будешь ночами вагоны с углем разгружать бесплатно, но поступишь в институт – согласилась бы и ни на секунду не задумалась!» – вспоминает заслуженная артистка России, ведущая актриса Рязанского Театра на Соборной Людмила Сорокина.
Верю, Люся, конечно, верю. Сам такой. Да и не идут в эту профессию без абсолютной веры в свое предназначение. Другой вопрос – как дальше сложится, насколько хватит сил, таланта, души, просто удачи. А пока мы, обалдевшие от волнения, сидим в полутёмном коридоре новорождённого сибирского института и ждём, когда вызовут твою «десятку» на первый тур. Там, за закрытой дверью, решится судьба – проза, стихи, басня, и снова до сердечного приступа ожидание – прошёл или не прошёл?
Нашему курсу повезло. У нас были отличные учителя. Не буду сейчас вдаваться в подробности театральной педагогики. Тут своя сложная специфика, которую не объяснишь в газетной публикации. Но главное – не в этих профессиональных нюансах.
«Я сегодня пытаюсь внушить своим студентам: театр – это прежде всего огромный труд! – говорит Людмила Сорокина. – Причём труд, который необходимо любить и свято верить в его необходимость. Если можно себе представить раба на галере, который готов целовать свою цепь, приковавшую к веслу, то, наверное, точнее не скажешь. Конечно, необходимы природные данные, талант, но всё это может пойти прахом (и таких примеров сотни), если нет этой сумасшедшей готовности к ежедневной кропотливой и зачастую неблагодарной работе.
Читатель, наверное, уже понял, что с Людмилой Сорокиной мы знакомы очень давно. Скажу больше: почти родственники. Потому что четыре года совместного обучения актёрской профессии вполне можно приравнять к счастливому детству в одной семье. Она всегда была одарена упрямой целеустремлённостью настоящего трудоголика. В профессию пришла (по театральным меркам) довольно поздно. За плечами уже был опыт студенчества в техническом вузе, работа в театре костюмером. Возможно, поэтому не было на нашем курсе человека более готового к круглосуточным репетициям. И мы действительно пропадали в институтских аудиториях сутками – этюды, отрывки, сценическая речь, сценическое движение. Это, так сказать, обязательная программа актёрского обучения. А ведь ещё успевали делать самостоятельные работы вне программы, готовили капустники, что-то сочиняли и, конечно, влюблялись, праздновали, пели песни под гитару – как же без этого в студенческие годы?
«Это было самое счастливое время, – уверена Людмила Сорокина. – Помнишь, как мы всем курсом, буквально держась за руки, ходили в библиотеку перед сессией, читали пьесы по “зарубежному театру”, обсуждали Шекспира, Сервантеса?»
Помню, Люся, конечно, помню. Разве можно такое забыть? В той самой библиотеке около читального зала стояли два больших мягких кресла. И с раннего утра до позднего вечера (читальный зал закрывался в 21.00) в них мирно посапывали наши однокурсники с очередной «мудрой» книжкой в руках. Стоило только «приземлиться» в их «тёплые объятия» – и никакой Шекспир уже не мог удержать слипающихся глаз. Но ровно через полчаса подходил следующий товарищ, тряс за плечо, и происходила «смена караула». Так, периодически просыпаясь и засыпая, мы мужественно постигали театральную теорию.
По распределению Людмила Сорокина пришла работать в Красноярский ТЮЗ. Легендарный театр. Достаточно сказать, что именно оттуда вышли такие звёзды советской сцены, как Николай Олялин и Лариса Малеванная. Там начинали знаменитые режиссёры Кама Гинкас и Грета Яновская. Попасть в коллектив с такими традициями – большое везение для начинающего актёра. Хотя как сказать… Думаю, что для любого театра с самой замечательной труппой и биографией большим везением было заполучить такую актрису, как Людмила Сорокина. И дело тут не только и не столько в безусловном даровании, отчётливо видном ещё в студенческие годы. Сколько их, талантливых и одарённых, ежегодно приходят в театры и бесследно исчезают, растворяются в этом жёстком и порой очень жестоком мире. С Люсей так не могло произойти по определению. Уже одна из первых её ролей – Таня Тёткина в спектакле «В огне брода нет» (читатели, конечно, помнят знаменитый фильм Глеба Панфилова с Инной Чуриковой в главной роли) – поражала глубиной и искренностью.
Вчерашняя студентка? Да такого не может быть! То, что делала на сцене Люся, было под силу только настоящему профессионалу. И только те, кто хорошо знал Людмилу Сорокину, понимали, что произошло «обыкновенное театральное чудо», когда талант и трудолюбие совпали с практически полной родственностью характеров актрисы и главной героини. Преданность, готовность на самопожертвование, одержимость творчеством – Людмила Сорокина и Таня Тёткина проживали каждый кусок этой сложнейшей роли без малейшего зазора между образом и актёром! И ещё одно чудо произошло на этом спектакле. Её партнером был молодой актёр Вячеслав Сорокин. С тех пор они вместе идут по жизни вот уже тридцать лет. Надо сказать, редкий случай в театральном мире, где семейные связи не отличаются большой прочностью. Но Слава с Люсей – другие… И мы всем курсом гуляли на актёрской свадьбе, и кричали «Горько!», и поднимали тосты за прочность союза. Слава богу, наши пожелания сбылись. Через несколько лет Слава с Люсей вместе приехали работать в Рязанский ТЮЗ, вместе прошли через все сложности врастания в новый коллектив. Знаю не понаслышке, как это сложно и порой мучительно. Тут все дружеские, семейные связи проходят проверку на прочность. И они её прошли с честью. Остались верными себе и друг другу, вырастили двух чудесных сыновей, что при актёрском скромном бюджете ох как непросто, сегодня они уже бабушка с дедушкой.
«Знаешь, за эти годы (более тридцати лет на сцене – срок действительно немалый – прим. авт.) было много ролей, в том числе и главных, – размышляет Людмила Сорокина. – Но есть роли и роли… И тех самых настоящих, куда удалось врасти всеми нервами, кровью, судьбой, у каждого актёра не так уж и много. Мне повезло – могу насчитать целых четыре: Таня Тёткина, Анни из "Сотворившая чудо", Крыся из "Легенды об Искремасе" и, конечно, Дульсинея».
Остановимся и мы на последней из перечисленных. Такое впечатление, что прекрасный драматург Александр Володин писал свою Дульсинею Тобосскую, всю эту историю жертвенной любви и веры специально для Людмилы Сорокиной. И опять – чудо совпадения актёрских данных с жизненной темой. И снова я, как и много лет назад в Красноярском ТЮЗе, сидел в зрительном зале, плакал и смеялся, верил и гордился мужеством володинской Дульсинеи, моей дорогой однокурсницы, заслуженной артистки России Людмилы Сорокиной. Время безжалостно, но и оно не смогло погасить чудесного блеска Люсиных глаз, которые я впервые увидел в полутёмных коридорах старинного здания в огромном сибирском городе.
16 мая 2012 г. «Дом.Строй» Автор: Михаил Колкер
http://www.domostroymedia.ru/articles/nerabochee_nastroenie/5073/